Комната с видом на волны - Константин Левтин

Четыре минуты до прибытия.

Теперь Бретту казалось, что чёртовы двери открываются и закрываются слишком медленно. Он скользнул в следующий вагон и ринулся вперёд. Пригибаться теперь не было смысла. Некоторые пассажиры уже встали, другие шли к выходу. Бретт добежал почти до самой двери, когда боковое зрение выхватило нечто такое, что заставило его немедленно остановиться. Штаны! Дурацкие штаны… Это был он. Он сам. Он лежал на нижней полке – Бретт Корнер, Саскатун Север. Никаких странностей. Никаких видимых отклонений. Казалось, что он просто находится в своём про:о, как и положено по всем правилам. Бретт нащупал запястье и проверил пульс. Пульс был редким, но прощупывался хорошо. Он был жив. Его тело продолжало жить. Оно дышало. Наполняло кровь кислородом, выгоняло прочь углекислоту и, возможно, до сих пор сражалось с подозрительной лазаньей, съеденной им на обед. Первым его позывом было забрать тело с собой – Бретт делал так всю свою жизнь и порядком привык к этому. Только вряд ли ему удастся выйти из поезда незамеченным в обнимку с обмякшим другом. А даже если удастся, то без систем жизнеобеспечения его тело через несколько дней с большой вероятностью превратится в труп.

Две минуты до прибытия.

Он поменял станцию назначения Бретта Корнера на самую дальнюю – конечную станцию этой ветки – Британская Колумбия Центр. Так он должен был выиграть часов пять. Несмотря на всё, что он услышал в новостной ленте о бесплатном жизнеобеспечении жертв нападений, несмотря на соблазн сойти за одну из них, ему отчего-то сейчас казалось более важным не попадать ни в какие официальные списки. Чувство вины… Вот правильный ответ. Бретт не только чувствовал себя виноватым, он точно знал, в чём виноват. А ещё он ужасно боялся, что об этом станет известно кому-то другому.

Бретт повторил манипуляцию с отделом для ручной клади и извлёк оттуда свой рюкзак. И тут один из самых очнувшихся и особо бдительных пассажиров, заметил что-то неладное. Полная женщина в оранжевом пуховике замахала на него руками и крикнула: «Эй, ты! Ты что там делаешь?! А ну верни эту сумку на место!..»

Благодаря гермодверям и шлюзовым камерам, даже зов ищущего самку кита не смог бы привлечь к себе внимания проводников, которые в это время ещё только входили в соседний вагон. Но вот танец разгневанного сигнальщика легко справился с этой задачей. Проводников было трое, и теперь они, судя по всему, хорошо его видели – идущий впереди остальных делал ему повелительные жесты рукой, что-то вроде «стой там и не двигайся, сука!».

Одна минута до прибытия.

Апельсиновая женщина продолжала кричать и пытаться взлететь. Бретт в последний раз бросил взгляд на своё тело и, накинув рюкзак на одно плечо, что было сил рванул к выходу. Было что-то дикое в том, чтобы смотреть на себя со стороны. Но ещё более диким было вот так покидать своё тело. Со всех ног и под неунимающиеся вопли.

«Добро пожаловать на станцию Москва Новгород Центр. Напоминаем, время стоянки – пять минут,» – проговорил жизнерадостный девичий голос.

Когда дверь в шлюзовую камеру перед ним почти полностью открылась, Бретт услышал негромкое шипение в другом конце вагона и крик проводника: «Стоять на месте!». Он оглянулся назад и увидел, что весь вагон заполнен готовящимися к высадке людьми, которые, повинуясь властному возгласу, замерли в нелепых позах и развернули головы в направлении бегущих проводников. А ещё он увидел самих проводников, которые, похоже, уже поняли, что совершили самую дурацкую ошибку, какую могли. Они с трудом пробирались среди пассажиров, деревянных, вялых, плохо соображающих после восьми часов в про:о, и теперь принялись кричать «с дороги!» и «вернитесь на свои места!». Но время было потеряно. Бретт бросился сквозь открытую дверь в шлюз и оттуда прямиком на ярко-освещённую станцию.

***

Спустя два года они окончили университет. Нашли работу, сняли квартиру и остались жить в той самой спальной зоне. Родители были далеко и, как Бретт и Эми быстро убедились во время поездок домой на каникулы, не особо радовались их приездам. Ну или, по крайней мере, не слишком-то горевали в их отсутствие. Год назад родители Бретта и вовсе решили, что климат Саскатуна не лучшая декорация для золотых лет их спокойной старости. Они законсервировали семейное поместье и отправились жить в Европу, время от времени присылая красочные открытки, не обременённые даже подписями, по которым было легко понять, что они нигде не задерживаются слишком уж надолго. Это был новый этап в их «возвращении жизни себе», как любили называть свой беспредельный нарциссизм родители Бретта. Началось всё с момента выхода на пенсию. Тогда отец и мать объявили, что отныне живут только для себя, и начнут они этот праздник жизни с того, что теперь каждый год будут отправляться в «повторное» свадебное путешествие. Это звучало как отличное напоминание того, что Эми и Бретт были отныне и навсегда единственной настоящей семьёй друг для друга.

Они жили, потихоньку обустраивая свои новенькие, совершенно пустые про:о и свою не самую новую, но любимую квартирку. Их жизнь вдвоём была полна событий и счастья. Мелких, совершенно не значимых событий, заметных лишь Бретту и Эми, и тихого счастья только для них двоих. Конечно, у них выдавались и плохие дни, гнетущие и тоскливые, но они, словно мелкий мусор на дне быстрой реки, бесследно заносились золотым песком тех дней, когда Бретт и Эми радовались всему подряд, а особенно тому, что они наконец-то были вместе.

«Вчера был отличный день, – подумал Бретт. – Не то, чтобы он был с начала и до конца великолепным, зато он действительно отличался. Такой день хоть раз в жизни бывает почти у всех. День, когда нужно убить карпа и спасти алоэ».

Осень уже вовсю прокралась даже в эти, относительно тёплые места, и, прогуливаясь поздними вечерами по небольшому парку, который по счастливому стечению обстоятельств был буквально в паре шагов от их высотки, Бретт и Эми уже оценили значительный отрыв ночной температуры от дневной. Это было похоже на пустыню или на поверхность луны. Днём было жарко даже в лёгких брюках, а ночью хотелось натянуть на себя вторую тёплую кофту.

Бретт и Эми давно заметили за своими соседями привычку на лето выталкивать на улицу все домашние растения, а с наступлением осени снова забирать их обратно. Несмотря на то, что Бретт и Эми жили в квартире уже почти два года, у них так и не дошли руки обзавестись собственными зелёными монстрами. Летом первого года, заприметив целый сад беспризорных горшечных растений, они даже бравировали тем, что как-нибудь ночью украдут себе парочку. Они строили планы, подготавливали различные отговорки на случай, если их кто-нибудь застукает за цветочным ограблением. А Эми даже вспомнила, что в детстве её мама частенько любила отломить в гостях веточку какого-нибудь цветка, чтобы посадить её у себя дома, ссылаясь на то, что «ворованные цветы растут лучше». Планы у них были очень продуманными, но дальше планов ничего не пошло. Они говорили, что у них сейчас слишком много дел, что они устали после работы, что цветы им не так уж и нужны. Но потом не сговариваясь признались друг другу, что действительно боятся воровать и быть пойманными. Так закончилась, не начинаясь, их карьера грабителей. Вся затея быстро потеряла свежесть и была задвинута в дальний угол «как-нам-вообще-это-в-голову-пришло» идей.

Сейчас, в конце октября, большая часть людей уже затащила обратно в квартиры всех своих листовых питомцев, но кое-что ещё оставалось на улице. И это было неприятно и даже отчасти жестоко, ведь по ночам уже стояли настоящие холода. Всё равно, что оставить свою собаку на неделю без корма. Она, конечно, переживёт, вот только поступать так – свинство. У самого входа в парк Бретту и Эми повстречались три крупных алоэ в одинаковых кадках, и теперь во время каждой вечерней прогулки они проведывали их, проверяли, не забрал ли их хозяин. Откровенно говоря, было пора.

Вчерашним утром после завтрака они начали размышлять о планах на день. Это был их день, посвящённый пополнению запасов провизии, и вскоре они уже отправились в крупный супермаркет, находящийся в часе езды, с длинным списком необходимых к закупке продуктов в руках. Во время совместных размышлений о том, чего бы им приготовить на ужин, они сошлись на мысли, что уже тысячу лет не ели рыбу. А Бретт вспомнил, что когда они только въезжали в квартиру он видел в одном из кухонных шкафов старую микроволновку с функцией гриля. Так и было решено: сегодня на ужин у них будет вкуснейшая печёная рыба. И после того, как они расквитались с привычным списком покупок, они сразу же отправились искать отдел морепродуктов, в который, как выяснилось, они до этого ни разу даже не заглядывали.